Исключительная вещь. Представляет Лингвист Малого Двора
***
Рассвело.
По-летнему теплый воздух имел тонкий привкус цветов, как хороший чай – и ему захотелось насладиться этим ароматом полнее, впитать его, как впитывают аромат чая. Некоторое время сражался с озорным сквозняком – тот норовил то захлопнуть дверь или окно, то опрокинуть отодвинутые сёдзи. «Это напоминает игру «кто успеет быстрее», - подумал он с улыбкой. – Вот несносный мальчишка!...»
Преимущество жизни здесь, а не в городе – возможность не ютиться в пусть даже и роскошной, но квартире, а обитать в маленьком и удивительно уютном доме, какие были тут и две тысячи лет назад. Обставлен дом был очень просто и с большим вкусом – что он не мог не отметить сразу, еще до того, как этот вкус стал в полной мере его вкусом – что и ускорило принятие… Хотя, конечно, неизвестно, мы ли таковы, потому что случающееся с нами меняет нас, мы ли притягиваем к себе случающееся с нами, потому что мы таковы…
Добившись наконец, чтобы ветер гулял по дому ничего не роняя и не хлопая дверями, он разжег угли в маленькой жаровне и сел перед глиняным блюдом с маленькой выщербинкой на краю, привычным жестом расправил складки юката. На блюде зеленой хризантемой пушилась горка свежесобранных чайных листков. В светлом небе еще была видна уже протаявшая до прозрачности полная луна…
Да, такой воздух и такой час лучше всего подходят именно для этого дела.
Он провел рукой над жаровней, проверяя, достаточно ли тепло, высыпал чайные листья себе на колени и установил блюдо над жаровней.
Главное – тепло. Тепло рук, тепло памяти, тепло огня. Три тепла, без которых не будет настоящего чая. Достойного того, чтобы нравиться Тэнно.
Он вежливо кивнул блюду. Это было принято, и это было правильно – уважение к предметам, тем более таким заслуженным, как это блюдо.
Блюдо было подарено Тэнно в их последнюю встречу – простое керамическое блюдо натурального глубокого глиняно-коричневого цвета, круглое, как луна, чуть поднимавшееся к краям; оно хранило следы гончарного круга, рук мастера… и еще маленькая щербинка. Всего-то… один из самых древних предметов, принадлежащих Семье. Насколько было известно, оно насчитывало более тысячи лет и всегда служило рождению чая. Хранило память сотен рук, делавших чай, и помнило аромат тысяч чаев, делившихся с ним обретаемой душой... Тепло памяти.
Он аккуратно брал каждый листочек и разминал его в пальцах, скручивая так и сяк, расправляя и снова скручивая. Потом сворачивал особым образом, сжимая бережно, даже нежно, но при этом сильно. И клал уютно свернувшиеся листочки на теплое, почти горячее блюдо – ферментироваться.
…Здесь, вблизи постоянного присутствия Тэнно, все вокруг было покрыто тонким шелком покоя и сосредоточенного умиротворения.
Руки сами совершали привычные действия, он брал, разминал и клал не глядя – любовался луной и изредка прикрывал глаза, вспоминая очередную строчку из Басё.
Басё был слабостью, тоже воспринятой им от… предшественника.
«Простите меня, Дайсукэ-сан. Мне очень жаль». Он всегда думал об этом, ощутив на губах вкус строчек Басё, вкус самой жизни. «Мне очень жаль…» Это было его заупокойной молитвой и его сожалением.
«Тогда… я был иным. _Мы все_ были иными… Если, конечно, не верно то, что не мы выбираем события, а события выбирают нас. Даже если и так, что-то всегда принять трудно. С чем сейчас и столкнулся господин Регент…» Мысль о Регенте вызвала у него следующую теплую улыбку.
Господин Токугайдзу вообще был улыбчивым человеком, но об этом знал только он. И Тэнно, конечно – но Тэнно знает все. Господин Токугайдзу был улыбчивым только наедине с собой, потому что был еще и сдержанным. «Я благодарен Вам, Дайсукэ-сан… Хоть я и стал Вами и пробуду Вами гораздо дольше, чем были Вы».
Руки плавно двигаются, разминая, перебирая и откладывая… неторопливо, тщательно… лист. Еще лист…
«Микадо ждет Вас» – вспомнил он недавнюю фразу Его Высочества Иширо и свои вызвавшие ее опасения. Да что там, просто страхи… Воспоминание было полным одновременно грусти, тепла и почтения: до чего же… нелепо было скрываться от Тэнно. Думать, что скрыт... да.
Эта встреча была почти как новое представление, уже полное… но тогда у него не было с собой подарка, приличествующего встрече и знакомству. И сейчас он как раз готовился исправить это нарушение многовековых традиций благоприличия.
Тэнно нравился чай, выращенный и сделанный его руками.
А он любил делать чай, и эта любовь была одним из того, что он не перенял, а приобрел сам.
«Как странно, при всем этом, - подумалось ему вдруг, – что Регент – человек… чего желала достичь Мать, делая такой выбор?...» Рука сбилась с привычного ритма и застыла в воздухе, недоскрученный лист медленно и удивленно разворачивался, как старинный свиток. «Что, если она просто захотела смешать нас, сделать один народ? Чтобы мы все стали людьми?...» Он схватился руками за голову и почти резко встав, непроизвольно сделал шаг – мысль вызывала потрясение до головокружения....
...В открытую и прижатую от сквозняка парой гэта дверь вежливо постучали.
– Токугайдзу-сэнсэй?... Микадо просил сказать Вам, что ждет Вас, когда Вы будете готовы придти.